ИСТОРИЯ С КАНФАРОМ или АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ ПРАКТИКА 1981

              На историческом факультете  Симферопольского госуниверситета  закончился 1980\1981 учебный год. Экзамены и зачеты сданы. Курсовые успешно защищены. Впереди археологическая практика. Студенты в ожидании чего-то необычного, захватывающего. Прикоснуться к тайнам тысячелетий. Аккуратно работать кисточкой освобождая найденную золотую (обязательно золотую) вещь от земли. Найти новые, неизвестные науке факты. И, как минимум, стать Шлиманом конца ХХ века. Какие только бредовые мысли не посещали головы уже аж второкурсников истфака. Жизнь показала, что раскопки это не только, да и не столько интересные находки, а тяжкий труд.

                Надо сказать, что состав студентов окончивших первый курс и готовившихся к археологической практике «в поле» (звучит-то как романтично) был неоднороден. Большинство вчерашние школьники, но были и те, кто успели поработать на производстве, отслужить в Армии. Особо хочу отметить т.н. «пэошников». Это студенты, которые перед поступлением в университет, в течение года учились на подготовительном отделении. Все с трудовым стажем. На подготовительном отделении они учились с отрывом от производства, им выплачивалась студенческая стипендия (40 рублей). Рубль был тогда полновесный. Среди нас, автор тоже учился на подготовительно отделении, был 27-ми летний студент- Володя Тарасенко. Мы его называли Папа.

                    Вот эту-то разнонородную группу предстояло организовать и направить их буйную молодую энергию в правильное русло руководителю практики молодому, подающему надежды, кандидату исторических наук Герцену Александру Германовичу и его помощнику юному аспиранту Храпунову Игорю Николаевичу. Что из этого вышло - увидим ниже.

                       Привезли нас на автобусе к подножью горы Мангуп. Палатки, инструменты, тяжелые вещи завезли в лагерь на грузовике. Мы, с набитыми рюкзаками, поднялись по горной тропе в базовый лагерь.  Установили лагерь, принесли воды.

Наступил вечер. Александр Германович и Игорь Николаевич заперли продукты в палатке и как-то незаметно «слиняли». Как выяснилось потом - пошли отметить свое прибытие к коллегам, толи ленинградцам, толи новосибирцам, лагерь которых стоял поблизости. Бросили своих студентов на произвол судьбы, на ночь глядя.

                      Вечерело конкретно. Посмотрели мы на наших однокурсников-вчерашних школьников - сердце защемило. Сидят стайкой, как воробышки, притихшие ни смеха, ни шуток не слышно. К тому-же голодные. Оторвали деток от мамок, а впереди месяц полевой жизни. Было о чем задуматься. Решили это дело переломить. Вскипятили на костре воду, вылили в ведро несколько нашедшихся в «мамкиных запасах» банок сгущенного молока с кофе. Смотрим - потянулись студентики с кружечками к костру. Повеселее стали. Я хотел взломать палатку с продуктами, чтобы накормить детей, но мой друг Глеб Боровиков не дал этого сделать. Правильно, что не дал. Неизвестно остался бы я учиться в университете после взлома продуктовой палатки. Порядки тогда были более чем строгие.  Объяснили нашим молодым товарищам, что припасы из дома надо уничтожать не ночью под одеялом, а прямо сейчас вывалить на общий стол. Все нас прекрасно поняли. К тому-же у нас было кое-что покрепче кофе с молоком. Знатный получился ужин.

                    С утра начались трудовые будни. Четыре часа работы с лопатой и киркой до обеда. Затем четыре часа после обеда. Как-то само собой сложилось,чт самыю тяжелые земляные работы «пэошники» брали на себя. Какие там кисточки… Запомнился мне найденный костяк. Сначала мы назвали его Вася. Когда раскопали полностью, обнаружили серьги и монетку в районе челюсти.

Многие сфотографировались рядом с находкой. Переименовали находку в Василису. 

                     Вечерами Александр Германович рассказывал у костра интересные истории, совершенно не похожие на лекции наших преподавателей в университете. Приглашал он и «лекторов» из числа своих коллег из других экспедиций.  Особенно запомнились лекции под открытым небом  с увлекательным рассказом о генетике и будущем лазерного оружия.

После ужина «пэошники» играли в карты. В «дурака». Кто проиграет 10 партий - тот на следующий день с 10-литровой канистрой идет в долину к местным жителям за вином. Наши вечерние застолья не прошли мимо внимания руководителей практики. Вечером старички под легким шефе, дисциплина стала хромать. Надо отдать должное, наши руководители нашли правильный и, наверное, единственный выход из этой ситуации - разъединили зачинщиков. Все - таки исторический факультет. Разделяй и властвуй.

                  Половина курса, в т.ч. и половина «пэошников», во главе с Храпуновым, были направлены в симферопольский район. Раскапывать, что называется с «нуля» позднескифское городище Булганак. Условия, конечно, были более тяжелые, чем при работе на Мангупе. Климат не сравнить. Разгар лета. Деревьев практически нет. Городище на безлесном холме. Практически все время под палящим солнцем…

                   Игорь Николаевич, наверняка, получил инструкции от Александра Германовича как с нами себя вести, чтобы не повторилась мангупская история. Он решил закрутить гайки. Взялся за нас слишком резво. 50 минут работы- 10 минут перерыв. Наблюдал за нами, чтобы во время работы не отвлекались на разговоры. Молодежь быстро усвоила армейскую поговорку - «копаем, бросаем землю, пока земля летит-отдыхаем». Храпунов ходил в широкополой шляпе василькового цвета и сразу получил прозвище «колокольчик». Находок было много. Распространяться не буду. Интересующихся отсылаю к работе – «И.Н.Храпунов, С.А.Мульд Оборонительные сооружения Булганакского акрополя».

Хозяйственную яму, в которой были найдены значимые находки раскапывал я, тому в подтверждение имеется фотография.

                       Все шло своим чередом. Игорь Николаевич за ударную работу разрешил женатым студентам поехать на один день в Симферополь. Таких было в нашей команде двое. Юра и я. На кухне у моей  тещи, в мусорном ведре мы случайно увидели копию канфара (греческого чернолакового сосуда объемом 250 м.л.). Я его внимательно осмотрел – одна ручка была отбита. И тут мне в голову пришла шальная мысль… Правильно. Я думаю, что читатель догадался.

                         Подложить в раскоп ради шутки современную 15-копеечную монету было неоригинально. Такие байки я слышал. А вот канфар… Провел операцию по всем правилам. Все привыкли, что утром я уходил в раскоп раньше всех. Не терпел долгих сборов. Пока наша команда добиралась на горку к раскопу я минут 20 кемарил по утренней прохладе.

                          Последний день раскопок. После обеда за нами приедет машина. Ну, дай детям сегодня выходной. Пусть соберутся, подготовятся к выезду в город. Нет. Игорь Николаевич даже в последний день заставил всех работать до обеда. Утром последнего дня, когда на раскопах никого не было, я подложил канфар в соседний раскоп на глубину половины штыка лопаты. Нетерпение лилось через край. Лопаты вгрызаются в землю, бьют кирки. Ничего… И вот крик из соседнего раскопа. Фасис!!! Что такое фасис расскажу в следующий раз. Все сбежались смотреть. Осколки чернолакового сосуда лежали в раскопе. Кирка угодила прямо в канфар. (Перед закладкой я его плотно набил землей). Так что все выглядело вполне правдоподобно. Можно представить себе волнение нашего руководителя. Греческий сосуд IV в. до н.э. на скифском городище II в. н.э. Голова закружилась от предвкушения значимого открытия…

                          Я то думал, что при детальном осмотре все откроется. Ведь хотел только пошутить. Да куда там. Такое закрутилось. К канфару никого не подпускают. Тщательно собрали все осколки. Сфотографировали. Художница тут же нарисовала эскизы. Но одну ручку не нашли. А чего ее искать. Ручка осталась в мусорном ведре у тещи. Тщательные поиски в раскопе не увенчались успехом. Нет ручки! Была выдвинута гипотеза, что ручка была разбита на микроскопические осколки точным попаданием кирки. На том и порешили. Канфар был упакован в вату и в отдельный ящик. Машина доставила студентов в Симферополь, а Игорь Николаевич с находками направился на Мангуп в базовый лагерь.

                      Далее рассказываю со слов тех, кто встречал нашу машину на Мангупе. По приезду стали распаковывать вещи. Естественно особое внимание уделили канфару. Пришли посмотреть археологи и студенты соседних экспедиций. Все поверили. Только один профессор из Новосибирска не поверил. Этого не может быть,потому,что не может быть. Так сказал он. Профессора подняли на смех. Он обиделся и ушел. А глубокой ночью, когда все спали, пробрался в наш лагерь и из палатки-склада забрал канфар и унес к себе. На свое базе провел детальное обследование. Обнаружил на донышке остатки волокон бумаги. Ну не могла же бумага сохраниться в земле почти две тысячи лет. Торжественно вернул канфар законным владельцам. Все объяснил и заявил: «Это над вами студенты подшутили».

                     Об этой шутке я никому не рассказывал на протяжении 30 лет. Александр Германович, Игорь Николаевич простите меня за эту глупую мальчишескую выходку. Я думаю, что вы обо всем догадались еще тогда. Всему курсу были поставлены пятерки за археологическую практику и только мне и Юре поставили четверки. На наш вопрос, чем мы провинились, был получен лаконичный ответ; «Знаете чем».

                   Есть и положительная сторона в этой истории. Эти события подстегнули мой интерес к истории Древнего Мира. Даже сейчас помню разновидности канфаров: Сатир, Дионис и Сатир, бостонский, черная и белая женщины и др. А уж отличить чернолаковый канфар IV в. до н. э. от чернофигурного килика VI в. до н.э. могу с первого взгляда.

Канфар-сатир.

                                                 Шевченко Константин Владимирович